Олег Скворцов: «Система оказалась уязвимой перед слухами и паникой»

Досье Bankir.ru:

Олег Скворцов. Родился 28 февраля 1963 года в Москве. Заместитель председателя правления Абсолют Банка. Окончил Горный институт и Академию народного хозяйства по специальности «Финансовый менеджмент». В банковской сфере с 1996 года. С 1999 года – председатель правления Юниаструмбанка. С февраля 2005 года – заместитель председателя правления Абсолют Банка – дочерней структуры бельгийской KBC Group. Член Совета Московского банковского союза. С 2000 года возглавляет Комитет по информационным и интернет-технологиям Ассоциации российских банков.

- Пожалуй, самый логичный первый вопрос банкиру сегодня: как себя чувствуете? Все, что происходит на рынке, вся эта истерика плюс разговоры о том, сколько банков выживет – три, двадцать восемь или триста, – как отражается на работе?

- Я себя чувствую прекрасно. Но если говорить о духовном здоровье в той нервозности, которая сейчас присутствует, то, понятно, что оно напрямую связано со здоровьем банка. Если банк здоров, то и у сотрудников все хорошо. Конечно, кризис коснулся всех. Вопрос - как коснулся. Понятно, что все банки снизили объемы кредитования, но это связано не только с тем, что у банков нет денег – у многих деньги есть, - но и с некоторыми «техническими» проблемами и необходимостью оценить ситуацию. Во-первых, непонятно, в какой валюте кредиты давать. Во-вторых, непонятно, что будет в стране с точки зрения кредитных рисков, т.е. непонятно стало - кому давать.

Например, у нас в банке зона моего беспокойства заключается в том, что последние годы мы росли очень быстро, удваивая и утраивая объемы бизнеса. В первой половине этого года заняли первое место по темам прироста кредитного розничного портфеля, команда была настроена на такой драйв и дальше. И, естественно, когда все это случилось, с одной стороны у нас не возникло проблем с ликвидностью, зато возникла психологическая заминка. Команда, которая набрала большую скорость, понимает, что дальше так бежать нельзя. То есть люди были настроены очень амбициозно, а сейчас приходится жить в других условиях, более выжидательной и аккуратной позиции. И моя задача как руководителя сгладить этот момент. Кризис не вечен, просто нужно воспользоваться им как передышкой и нащупать дно этого кризиса, чтобы правильно «стартануть». Так чтобы не случилось ни фальстарта, ни запоздалого старта. То есть кризис – идеальный момент, чтобы перегруппироваться. Остановимся, отдышимся, посмотрим, что можно улучшить. Ну, а потом - главное не проспать.

И для меня в нашем банке это самый главный момент, связанный с кризисом, поскольку с точки зрения ликвидности у нас нет проблем, а доля вкладов населения, «ухода» которых рынок так боится, у нас очень низкая - всего 8% обязательств.

...и в детстве

- А депозиты компаний?

- Тоже небольшие. Самая большая доля наших заимствований приходится на материнский банк. Ну, и потом, надо понимать, что депозиты компаний - это все-таки деньги не до востребования. А вот вклады физлиц, как сейчас все убедились, это по сути деньги до востребования. Банки оказались заложниками такой системы.

- Закон о безотзывных вкладах так и не приняли и это аукнулось…

- Да. В итоге вся депозитная система страны оказалась уязвимой перед элементарной паникой и слухами. У нас, кстати, был недавно забавный случай. Приходит один клиент, увидел, что в офисе мало народу, занервничал и говорит: «Что-то у вас в офисе подозрительно мало людей, я хочу забрать вклад, немедленно отдайте!» Видимо, он был настроен на отказ, но ему тут же начали оформлять отзыв вклада. Пока оформляли бумаги, он сидел-сидел, потом вдруг вскочил и ушел. Вклад так и не забрал.

Понятно, что для нас даже отзыв всех депозитов - не проблема. С точки зрения финансов. А вот с точки зрения психологии и долгосрочной стратегии, конечно, не хочется терять ни одного клиента. А клиенты во многом сейчас «заведены кризисом». К сожалению, чего-то не понимают, чего-то не слышат, циркулируют в стране какие-то черные списки банков - это все заводит людей.

- В последний месяц кризис из экономической категории перешел в психологическую. Вот я слышал как раз про ваш банк потрясающее мнение одного далекого от банкинга человека, что деньги из «Абсолюта» надо срочно забирать. Мол, они же «дочка» бельгийского банка, а в Бельгии сейчас конфликт между валлонами и фламандцами и все может рухнуть. Такая вот смешная «геополитическая» логика. Нет ощущения, что люди в своих умозаключениях доходят до явного маразма?

- Да, иногда бывает. Вот интернет. Я много времени провожу в блогах, на форумах,..  в Ассоциации российских банков возглавляю «Комитет по информационным и интернет-технологиям». Поэтому, естественно меня очень интересует блогосфера, атмосфера интернет-сообществ. Для банка это очень перспективная группа людей ну, и, конечно же, наблюдать ее в ситуации кризиса очень интересно.

И вот какие моменты тут важны. Мы долго не могли понять, откуда появляются пресловутые списки, как формируется мнение. Я сделал несколько выводов на этот счет. Во-первых, кто-то этим частично управляет. Достаточно опытной рукой «сбрасывает» списки, причем явно регулируя их содержание: некоторые банки из этих списков целенаправленно исчезают, некоторые добавляются. Не могу сказать, что это какой-то «всемирный заговор», но все же кто-то информационными потоками в Сети управляет. Меня поразила и сама процедура распространения. Люди считают, что делают благо, не разбираясь в том, что это за списки и кто их составил, и не вдумываясь в содержание. В одном списке меня поразила фраза про какой-то банк: «обороты упали на 70%». Какие обороты? Обороты - это к торговой компании может относиться, к магазину, к ритейлу, но в банкинге такое понятие вообще сложно использовать.

Или еще момент: в черных списках фигурировали 2 известных банка с пометкой, что их уже купили. Люди даже не понимают, что такая покупка для вкладчиков – это даже к лучшему, поскольку дает этим банкам еще большие гарантии устойчивости, по сути уже государственные.

Однако стройной логики в этих интернет-списках нет никакой. Ни один вкладчик пока не пострадал (разве что нервы себе потрепал), а в Сети отражается просто паника.

- И все же, согласитесь, проблема не из пальца высосана. Депозиты стали одним из основных надежд банков на фондирование…

- Безусловно. Корень проблемы – в реальном отсутствии национальной системы рефинансирования. Многие банки, особенно в регионах, не имели доступа к «длинным деньгам», не могли позволить себе облигационные займы, а кредитовать хотелось, хотелось зарабатывать на этом. И что происходило?  Банки фондировали себя депозитами, а привлеченные средства пускали на кредиты и финансирование строителей. То есть, по сути, взяли «короткие» деньги и вложили их в «длинные». Соответственно, то же самое делали застройщики, которые брали кредит на год, а вкладывались на пять, зная, что всегда запросто смогут перекредитоваться. В режиме этого всеобщего «бега» этого никто не думал о плохом, но цепочка порвалась. И как только она порвалась, включился психологический механизм тех самых слухов, интернет-списки и проч., о чем мы уже говорили.

Поэтому можно сделать еще один вывод, что историческая память жива. Кризис 1998 года помнят, помнят, что было до этого, ждут очередного - как бы это назвать? - «обмана», стараются предупредить других и считают, что самым правильным будет сейчас забрать деньги из финансовых учреждений и «выйти в кэш». В этот момент пошли новые слухи о взлете доллара, который будет вроде бы по 40 рублей стоить, и вот начинается ситуация, когда люди несут вытащенные из банка депозиты в обменники и меняют их по высокому курсу. Мне казалось, что все эти комбинации с обменами давно уж в прошлом остались, в 90-х, ан нет…

Ощущение, что это скорее вопрос финансовой грамотности и вопрос доверия государству, нежели нормальная реакция на происходящее на рынке. Потому что, наконец, государство делает может быть не идеальные, но выверенные шаги, причем делает все оперативно, по-военному четко и системно.

Получается, что повторяется как в ситуации с Грузией: все делается правильно и четко, только внешний пиар был не на высоте. Тогда возможно нам просто не хватило красивого молодого человека с  ярким  галстуком и на хорошем английском объясняющего позицию нашей страны… Хорошие новости не тиражируются и не обсуждаются, люди делают акцент на плохих новостях, но нет системной информационной политики для населения и предприятий, информации много, но она не всегда удачно представляется.

Вывод очевиден: мы видим психологические «волны» на рынке, финансовая грамотность населения не на высоте, веры в государство стало больше, но в кризисные моменты она куда уходит.

- Вы вот  сказали про свое ощущение, что интернет-потоками кто-то управляет… Вообще, всевозможные «теории заговора» у нас любят. Я вот уже слышал, что чуть ли не власти этот кризис выгоден. Ну, а кто может управлять интернет-истерией? Какие-нибудь команды черного пиара каких-то банков?

- Не могу сказать, что это однозначное управление, может, это так массовая психология работает, своего рода феномен «искусственного интеллекта» блогосферы. Однако мы видим, что находятся люди, которые используют тему кризиса в своих интересах. В том числе в крупных банках. Не секрет, что в целом понятие корпоративной этики в банкинге являются довольно проблемным моментом. И могут быть «вбросы» информации, порочащей конкурентов. Или еще проще: кто-то обиделся, что ему кредит не дали в свое время, и решил банку «отомстить» написать отзыв на форуме, кто-то где-то на вечеринке обсудил с приятелем-банкиром и как-то не так интерпретировал какую-то информацию и начал слать смс-ки своим знакомым…

Я не верю в какой-то «масонский заговор». И государству это точно не выгодно. Да и вообще, разговоры о возможном дефолте в стране мне представляются наивными. Да, нефть падает, но вспомните: год-два назад нефть столько и стоила, сколько сегодня, и всем казалось, что ситуация просто великолепная. Просто какое-то время Россия получала на сверхценах на нефть сверхдоход, теперь это сверхдоход кончился, остался просто доход и ничего ужасного в этом нет.

- А ваши личные деньги где?

- В нашем банке, на депозите.

- А в какой валюте вы держите личные сбережения?

- Я всегда разбивал их на три части. Сейчас у меня примерно половина денег в рублях, процентов 40 в евро и еще процентов 10 – в долларах.

Думаю, сейчас это оптимальный расклад. Конечно, курсы валют меняются. Возможно, рубль немного ослабнет. И, в принципе, это будет на благо стране: например, усилит позиции отечественных производителей. Но вряд ли это будет системное падение. Поэтому волноваться на сей счет и активно играть на курсах валют считаю бессмысленным, хотя структура портфеля со временем может и поменяться.

Раньше я, полагая, что банкир должен быть финансово  активным человеком, покупал акции, но, вовремя их продал. Хотя их и было на небольшую сумму, я это называл «мой учебный счет». Сейчас я вновь открыл на очень скромную учебную позицию.

- У меня точно такой же есть и я все хочу использовать среди прочих инструментом ОМС. Вы его используете?

- Нет. Можно было бы купить монеты, но металлический счет, на мой взгляд, это рискованно. Я не знаю, насколько золото перегрето или «недогрето», и что будет с золотом дальше. Поэтому играться с этим и потом нервничать не хочется. То же самое с акциями: сидишь на работе, занимаешься делами, потом зашел на РБК, увидел, что индекс упал или цена на золото. Ну и начинаешь нервничать и тебе уже не до работы. Поэтому, на мой взгляд, сумма на бирже должна быть такая, которую не жалко потерять.

- Вокруг валютных раскладов сейчас много ерунды. У меня знакомые с лета спрашивают: в какой валюте сейчас деньги хранить, мол, доллар падает. Я всегда отвечаю: он же не на голову тебе падает, он падает по отношению к рублю, значит, другая половина сбережений в рублях автоматически вырастет, на столько, на сколько доллар упадет. Но у нас почему-то народ не может воспринять простую арифметическую истину: от перемены слагаемых сумма не меняется. Вы с таким часто сталкиваетесь?

- Да, постоянно. Например, приходит хороший клиент и говорит: хочу конвертировать всю сумма вклада в доллары и оставить у вас на депозите. Я отвечаю: хорошо, но почему же только в доллары, почему не в евро, не в какие-то иные валюты, почему не разделить между рублем, евро и долларом? Объяснения никакого этому нет. Это то ли на уровне подсознания, то ли на уровне исторической памяти происходит. В принципе, мы запрещаем сотрудникам давать консультацию клиентам, не хотим брать на себя ответственности за валютные комбинации. Мы просто пытаемся привести доводы «за» и «против» выбора той или иной валюты и всегда призываем к диверсификации.

- Ваш банк сокращает персонал?

- Нет, мы не сокращаем. Во-первых, мы считаем, что банк силен не зданием, не названием (хотя тоже важно), а людьми и поэтому люди – это последний бастион, который может быть сдан. Другое дело, что у нас были какие-то вакансии, которые мы сейчас решили не заполнять. И предлагаем некоторым нашим сотрудникам переквалифицироваться на другие направления. Сокращать будем только тех, кто плохо работает, но это не относится к данной ситуации, это обычная практика.

- Насколько я понимаю, сейчас на рынке с «дочками» иностранных банков все происходит по двум основным сценариям. Первый: материнский банк говорит «дочке» чтобы она сама выбиралась из ситуации, вливаний не будет. Второй: с материнским банком все нормально и он готов поддержать ликвидность своей российской «дочки». У вас с вашими бельгийцами второй сценарий?

- Во-первых, нам повезло с ними. Оказалось, что ментально это очень близкие к нам люди. Нас не считают страной третьего мира, как это бывает в случае с банками других стран. Бельгийцы относятся к российскому рынку очень серьезно. Я с ними проехал по Сибири и Уралу тысячи километров, где у нас филиалы, и они были в глубоком шоке, когда видели небоскребы в Екатеринбурге, огромные автосалоны где-нибудь в Перми, видели рестораны, магазины, хорошо одетых людей, тяжело груженные фуры на дорогах. Они почувствовали, что страна живет и работает. И для них вложения в Россию являются достаточно стратегическими. Вообще, они развиваются этапами: сначала пришли в Восточную Европу, заняли ведущие позиции в Чехии, Венгрии, Польше, Словакии, Словении. Теперь Россия, Сербия, Болгария для них – это новый вызов.

Они верят в Россию и, несмотря на кризис, для них это и гигантский рынок, и вопрос престижа. При этом надо иметь ввиду, что потенциал страны огромный, A ведь Абсолют это всего примерно 1,5% от их баланса. Причем кризис их коснулся меньше, чем другие европейские банковские группы. Так что нам есть куда расти.

- Когда говорят о кризисе постоянно употребляют два прилагательных «системный» и «глобальный». Я уже как-то писал, что кризис прежде всего представляется «кадровым»: он выявил кучу плохих менеджеров, которые оказались не способны к работе в более сложных условиях, чем сплошной нефтяной подъем и «медовый месяц» кредитного бума. У вас нет впечатление, что сейчас многие менеджеры прячут личную профнепригодность под вывеской «системного и глобального»?

- Сложно сказать определенно, но налицо отсутствие стратегичности в банковском управлении. И дефицит управленческих кейсов. По идее, люди, занимающиеся банкингом, должны всегда предполагать развитие ситуации по нескольким сценариям, включая кризисные. У нас было иначе. Вот пример одного ипотечного монопродуктового банка.. Логика была проста: выдадим всем ипотечные кредиты, разве что мертвым не будем выдавать, упакуем их, отчитаемся, получим премию «Лучшие банкиры года», пропиаримся, продадим, получим маржу... При этом никто не задавался вопросом: «а что будет если что то будет не так?».

У многих региональных банков политика тоже была достаточно примитивна: создать сеть побольше, запустить розницу формально по западным схемам и продаться, причем речь шла о цене в десятки и  сотни миллионов долларов. Эта политика была хороша для тех, кто продаться успел. Кто не успел, пожинает ныне плоды.

Вообще многие банки увлекались собственной капитализацией, не думали о качестве активов, фондировали себя «короткими деньгами». Или увлекались какой-то одной стороной бизнеса, не думаю о диверсификации. Еще один пример известный всем банк…  Мне кажется, вся страна знала, что они берут деньги, чтобы строить коммерческую недвижимость, торговые пассажи, то есть по сути обеспечивают долгий проект короткими деньгами. Конечно, никого обмануть они не хотели, но по большому счету такая политика безответственна. Так что этот кризис научит банкиров простой истине: скрупулезно сопоставлять сроки вложений со сроками фондирования.

- Как вы сейчас оцениваете перспективы банков-середняков? У меня ощущение, что когда после кризиса начнется подъем, из этой среды могут очень серьезно вырваться 4-5 банков, которые заявят о себе как о новых лидерах рынка…

- Если вспомнить два последних кризиса - 1998 и 2004 годы – то в них всегда кто-то выигрывал. Кому то просто везло, кто-то грамотно использовал ситуацию. В нынешней ситуации банк, который будет хорошо проводить платежи, выдавать вовремя вклады населению, выиграет несомненно уже на репутации и к нему «не зарастет народная тропа». Такие банки, конечно же, начнут уверенно расти. Плюс сейчас можно практически «за рубль» поглотить банки, имеющие проблемы. И если делать все правильно, разумно и осторожно, то можно если не в лидеры прорваться, как вы говорите, то как минимум, сделать значительный шаг вперед, удвоить активы, задать другие темпы развития. Я согласен, что 4-5 банков из «середняков» смогут серьезно прорваться. Но не больше. Это не значит, что остальные умрут, но пока я не знаю, какая бизнес-модель у них может быть. Потому что после кризиса конкурировать с «госами» и с «нерезами» будет совсем тяжело.

Особенно в сфере ипотеки: старая модель АИЖК оказалось не оптимальной, теперь все это признают и после кризиса такого доверия с точки зрения качества пулов средним и малым банкам уже не будет.

- АИЖК переживет этот кризис?

- Конечно, переживет, но там реально не очень хорошая ситуация с качеством портфелей. Нельзя было так доверять банкам, а банкам не надо было так «расслабляться», зная, что ипотечные кредиты всегда можно перепродать. В итоге в ипотечных портфелях столько «мусора» накопилось, «рисованные» справки о доходах, и т.п.

И если говорить честно: пусть ипотека не росла бы так быстро в стране, но не было бы таких некачественных кредитных портфелей и не попали бы региональные банки в сегодняшнюю ситуацию.

А сейчас у них длинные неликвидные ипотечные кредиты по низкой ставке, и короткие вклады по высоким ставкам, к тому же еще валюта кредитов вызывает вопрос. Так что в одном букете - риск процентный, риск ликвидности и валютные риски.

А то, что, возможно, в будущем у малых банков есть большой потенциал в сфере работы с малым бизнесом, но это отдельная тема.

- У меня ощущение, что кризис как раз в меньшей степени ударит по малому и среднему бизнесу. Они облигаций не размещали, денег особо не занимали, да и заняты реальным делом. Люди будут продолжать столоваться в кафе, стричься в парикмахерских, загорать в соляриях и заказывать ремонт квартир в небольших компаниях…

- Да, в определенной степени вы правы. И наш банк малым бизнесом занимается, (сейчас доля кредитов малому бизнесу в кредитном портфеле составляет 5%). Аккуратно, но продолжаем кредитовать. Нарисованная вами картина в принципе верная, но в России, к сожалению, все-таки много «купи-продай», а вот кафе, пекарен, парикмахерских, соляриев, небольших производств и ремонтных компаний пока меньше.

- Но все же доля реально производящих что-либо растет?

- Растет. Но все же и у них будут определенные проблемы с кризисом. Пострадать может в первую очередь тот малый бизнес, который связан либо со строительным сектором, либо с ритейловыми сетями.

Но в принципе кредиты для малого бизнеса – это перспективно. Особенно для малых региональных банков. Потому что такие кредиты (например, короткие годовые займы) как раз и можно было бы фондировать за счет депозитов. Это вполне реально. Если упрощенно, то примерно так: взял на депозит под 12%, выдал малому бизнесу по 18%, один процент на потери, один процент на операционные расходы, 4% - в доход. Вот уже «на эту копеечку» и будут жить…

- Кстати, а вы чем живете в нерабочее время?

- На самом деле его не так много, особенно в силу московских «пробок». Приходится вставать рано, ложиться, чтобы приходить на работу выспавшимся, тоже рано. Правда, к «пробкам» приспособился, в машине «листаю» интернет через телефон, звоню утром  в сибирские и уральские филиалы где уже не такое раннее утром. Дома вечером и в выходные - очень хорошее хобби: я собираю старые виниловые пластинки. После покупки (я так же это делаю в основном через интернет) пластинки осматриваются, отмываются, упаковываются и заносятся в каталог. Дома постоянно играет музыка. Еще мечтаю (может, ближе к пенсии?) написать хорошую книгу по финансовой грамотности. Несколько раз за это брался, но сил и времени не хватает. Но может все же получится.  В общем-то типичный домосед.

- А дети есть?

- Сыну 22 года, тоже в банке работает, но не в  Абсолюте, занимается малым бизнесом.

- Довольно часто дети банкиров идут по стопам родителям. Почему – не всегда понятно: казалось бы, такая жизнь со строгим режимом, ранними вставаниями и т.п. может отпугнуть молодых…

- Так получилось, что мой сын поступил в гимназию при Финансовой академии, закончил ее хорошо, с медалью. Сейчас работает по кредитованию клиентов. Хотя иногда мечтает когда-нибудь начать собственный малый бизнес и самому брать кредиты в банках.

Мне самому нравится работать в банке, мне это интересно, мне это в кайф и потому не в тягость. Так получилось, что я пришел в банк сразу на относительно руководящую должность из реального сектора. Поработал в небольшой компании, называлась она «Кубост» и занималась очистными сооружениями и производством биостимуляторов. До нее я окончил Горный институт, занимался наукой, но тут Союз приказал долго жить, и я диссертацию не стал защищать, пошел в производство, внедрять то что напридумывал, построил цех, руководил им.

Мы делали удобрение-биостимулятор, но бизнес шел не слишком успешно: на нашу беду колхозы тогда уже кончились, а фермеры еще не начались. И вот мы этот биостимулятор разливали по бутылочкам, наклеивали этикетки и продавали в магазинах для дачников. Для меня это был первый опыт ритейла, причем опыт полезный до сих пор. Т.е. я прошел путь от НИОКРа, через производства в розничные продажи. Потом как-то один мой старый друг, памятуя, что я матшколу закончил, как-то говорит: давай-ка подучись и приходи в финансовую сферу.

С его помощью я так и сделал. Сначала прямо «ломка» была: я-то привык к реальному производству. А тут какие-то курсы, индексы, деривативы… Потом вошел во вкус и пошло-поехало. И так уже больше 12 лет. И мне это нравится.